Свершилось: спокойный и беспроблемный мальчик вдруг превращается в подростка, и жизнь начинает напоминать вечное поле боя.
На все прежние родительские просьбы и требования, прежде выполняемые пусть и не всегда беспрекословно, начинается постоянное: «не хочу!», «не буду!», «я не обязан!» — и т.д. Причем переубедить это существо уже невозможно.
Точно так же начинаются сплошные «не хочу и не буду» по отношению к учебе. Учеба начинает стремительно катиться вниз по наклонной. Уроки демонстративно не делаются, в школе они попросту не записываются в дневник, и дневник и тетради начинают пестреть двойками и единицами – оценками, о которых родители узнают, как правило, последними, ибо оценки тщательно скрываются.
Ребенок вошел в подростковый возраст. Ему все не по душе, он ничего не хочет, он протестует против всего, порой – против самого себя.
Что тут делать? Никакие уговоры не действуют, угрозы – тем более. Человек в кризисе.
Хочется рассказать историю, которая происходила с реальными людьми в реальной жизни. Мальчик рос с мамой и бабушкой, в меру слушался, в меру протестовал. Но когда начался переходный возраст, ребенок на все стал говорить сплошное «нет». Учеба пошла под откос, уроки парень делать отказывался, ему ничего не было надо.
К тому же он стал врать и покуривать. Бабушка выслеживала внука из окна, куда он идет и куда идут его друзья – ребята договаривались встретиться и покурить. Дома были целые сцены по поводу курения.
Мама мальчишки решила отвадить его от курения таким способом: заставила его выкурить всю пачку. Парня хватило только на половину пачки, дальше ему стало уже плохо. Но и это не помогло. Курить он бросал уже став постарше, но сейчас, в свои 20 лет, все равно курит.
С враньем ситуация была не очень простой – надо было это пресекать. Ситуацию спасло то, что мама и сын постоянно разговаривали друг с другом. С тех пор, как мальчик стал говорить, они разговаривали на разные темы, и у них появилась эта привычка. Мальчишка, войдя в подростковый возраст, привык рассказывать маме все – и что делал, и с кем курил, и где был. Он знал, что мама его поймет. Даже когда он пошел учиться в колледж, он рассказывал обо всем, что там вытворял. Мама узнавала от него это прежде, чем от мастера производственного обучения, ошарашивая мастера единственной фразой: «Я все знаю!». Мастер удивлялась, что сын маме обо всем рассказывает.
Такое доверие дорогого стоит. Но и мама рассказывала сыну о самой себе много раз – в том числе и о тех ситуациях, в которых сама была не на высоте, в которых поступала ошибочно. И ребенок понимал: мама – не святая, она такой же живой человек, как и он сам, и ей поэтому можно доверять. Такое доверие между мамой и сыном сохранилось и по сей день.
Кроме того, мальчик в 7 классе стал заниматься гитарой, научился играть на ней, мог исполнять уже непростые произведения. Хотя он прозанимался только год, дальше он уже учился сам. В 16 лет стал пробовать петь, с 18 лет стал заниматься с педагогом по вокалу.
Хэппи-энд?.. Нет, конечно же. Над парнем висит призыв в армию. И когда он учился в колледжах (сменив три таких учебных заведения), у него были проблемы с посещаемостью. В какие-то периоды – по состоянию здоровья, в какие-то – из упрямства. Что же касается учебных заданий, то что-то выполнял сам, что-то с помощью мамы.
Переходный возраст ребенка – это действительно как болезнь, которую надо пережить. Не всем удается сохранить доверительные отношения со своими детьми. И рассказанная здесь история – тоже не самый благополучный вариант развития событий. Но самое важное – это умение общаться со своими детьми, когда они вступили в подростковый возраст, понимать их, стараться, чтобы они доверяли нам, родителям. Тогда все трудности пройдут гораздо легче, и этот возраст будет вспоминаться детьми и родителями просто как период жизни, пусть и не самый простой.