Лене
Паруса не сразу встречают своих Капитанов.

***

Еще холодным весенним утром простой Крестьянин бросал их в землю. Простые невзрачные семена Льна, думая о чем-то своем житейском: жене, детях, не вспаханных полях, и дела ему не было до чего-то вечного и первозданного. Работа шла хорошо, умело, и он, быстро засеяв этот клочок земли, пошел дальше по своим делам, оставив семена на попечение Матушке-земле, восточному Ветру и Лесу, что шелестел неподалеку.
Весна набирала ход, и вместе с ней Солнце все сильнее грело Землю. Семена, ощутив в себе силу, начали прорастать. Потихоньку, миллиметр за миллиметром они пробивались сквозь толщу немного каменистой земли. И к началу лета по утрам поблескивали на солнце своими листочками.
Они были сами по себе, никто им не помогал, не холил, не лелеял. Солнце, Земля и Ветер были их лучшими друзьями. Солнце будило их по утрам и давало силы, Земля питала, а Ветер долгими вечерами рассказывал сказки или просто шептал о чем-то своем.
Иногда прилетал его старший брат Ураган и больно бил Лен о землю, гордясь своей силой и безнаказанностью. Некоторые Его части умирали, так и не созрев. А Крестьянин лишь иногда приходил после его игрищ, качал головой и шел дальше.
А Льну так хотелось рассказать ему о себе… О своей боле, о своем росте, о своих переживаниях. О том, что он под тем холмиком, живет полевка, и время от времени поедает его корни. А вот там, совсем рядом с лесом, семья жаворонков свила гнездо в его стеблях и по утрам молодой жаворонок взлетает высоко-высоко в небо и оттуда поет песни о любви к своей милой пташке. Лен о каждом своем стебельке, о каждом своем листочке на поле мог рассказать целую историю: свою, необычную.

В глубине стебля он понимал, что вряд ли кто-то сможет когда-то полюбить такой невзрачный голубой цветок как он. Он же не Роза в конце концов. У него нет таких прекрасных лепестков, он так приятно не пахнет, да и шипов, чтобы защищаться, у него тоже нет. И ему просто хотелось быть нужным.
И он старался. Рос изо всех сил. Впитывал соль Земли, мудрость Ветра и каждое утро мечтал о Солнце. Оно сильное, оно яркое; оно обжигает, если долго любоваться. Но оно было далеко и недоступно.
Ведь часто по молодости лет мы мечтаем о чем-то далеком, нам не ведомом. Мы не думаем о том, что это может нас уничтожить, сломать, испепелить до корней и оставить вместо нас выжженную землю. Мы все равно мечтаем.
Лето подходило к концу, ночи становились холоднее. А Лен только-только набрав силу вовсю колосился и мечтал о пользе, которую он принесет своему Человеку. Если бы он видел себя со стороны тогда, он бы наверное понял как он прекрасен. Но у всех были свои дела.
И вот наступила пора уборки. Лен ждал этого дня, хотя и боялся.
Он видел как сам первой убирали красавицу-Пшеницу. К концу лета она стояла и золотилась своими колосьями, завлекая путников в свои объятья. Девка кровь-с- молоком. С нее взяли самое ценное, самое сытное – ее зерна. А ее тело, ее сильные и стройные стебельки бросили на корм скоту. Та же участь постигла гордую и независимую Рожь, что росла через луг от него. Но со временем и это перестало его пугать. Он думал, что для чего-то, возможно, для какой он высокой цели он рос, питался, расцветал, набирался опыта, и он понимал, что весна и лето на земле не вечно и после них всегда наступает осень. Только одна его весна, только одно его лето и только одна осень. Он понимал, что он должен умереть сейчас, чтобы потом родиться для чего-то другого, нового и, возможно, из своих недр родить новую жизнь у которой будет своя весна, свое лето и своя осень. Может быть более счастливые, чем у него. Может быть…
Это был обычный погожий сентябрьский день. 19 сентября. Он ничем не отличался от остальных дней. Так же утром встало Солнце, так же шелестел неподалеку Лес, Ветер вдалеке заигрывал с верхушками деревьев. А он ждал Его.
Но вместо Крестьянина пришла толпа веселых крепких розовощеких деревенских баб. С шутками-прибаутками, с песнями они начали уборку. Его даже не срезали как Красавицу-Пшеницу под самый корень. Нет, его с корнем вырывали из земли быстрыми движениями сильных, привычных к труду рук и складывали в кучки. Теребили, обдирали, снова складывали… Обдирали его желтые коробочки с мелкими семенами: да, мелкими, невзрачными по сравнению с пшеницей, но богатыми питательными веществами, энергией Солнца, которые он так бережно, по крупицам собирал у Матушки — Природы. Собирал для Него. Но Он даже не пришел. А он ждал, долго ждал, долго копил, растил себя для Него. А он даже не пришел…. И горького осознания этого факта ему было все равно. Он не чувствовал боли, он не чувствовал радости, он не чувствовал ничего. Он был растоптан, вырван, потерян, смят, обескуражен, повержен.
А потом и они ушли. Собрали семена и ушли. Возможно, даже и для Него. Хоть бы он их увидел, оценил его дар Ему, сокровенный дар. Может быть, он увидит эти семена и будет рад, просто рад. А потом может и оценит, и поймет их пользу, пользу Его. Потом. Может быть. А сейчас…
…Они ушли. Оставив его истерзанные тела лежать в поле. На земле. Ровным слоем с вывернутым наружу корнем. Одного.
А потом пришли дожди. Солнце стало еще дальше, перестало греть по утрам. Редко стало появляться из-за туч. Птицы полетели на юг. А вместе с уходящей жизнью из потрепанного тела Льна ушла и Мечта. Или может быть она ушла раньше?! Тогда, когда Он не пришел.
Сколько это уже длилось: неделю или две? Он уже потерял счет днем. Дни стали короче, ночи холоднее, чаще стали приходить дожди и Туман. Деревенские мальчишки с наивной безжалостностью, идя наперегонки через его поле в лес за грибами, втаптывали частички его тела в грязь. Самую обычную черную грязную мерзкую холодную грязь. Да и демоны земли не дремали, растаскивая его когда то сильное и упругое тело на кусочки…
Но ему было все равно. Он потерял надежду.

***

Однажды, ранним холодным осенним утром пришли люди. Начали осматривать его, что-то между собой одобрительно говорить. Потом пригнали телеги. И бережно, стебелек к стебельку начали собирать его израненные тела. Повезли в деревню. Какой-то сарай, пологи, сушка. Опять мять, теребить его уже почти безжизненное тело.
Но он не помнил ничего. Он был как в бреду, в коме…Сознание возвращалось к нему отрывками, кусками, яркими вспышками, а потом снова забытье, сон, провал.

***

Он не знал сколько прошло времени. Был ли он еще на этом свете или уже на том. И у растений ведь тоже бывает Тот Свет. Свет, о котором все говорят, но никто там никогда не был. Или был, но молчит. В него ведь только можно верить. И больше ничего. Только верить. Как и в мечту.
Он проснулся от странных ощущений в своем теле. Оно было, да было! Он чувствовал это каждой клеточкой своих мембран. Но какое оно? Все такое же избитое, израненное, брошенное и расчлененное как когда-то?
Он огляделся.
Вместо кучи таких разных, таких тонких стебельков и веточек, которыми он всегда жил и всегда любил, на него смотрела ровная гладь белоснежной Материи. Он не верил своим глазам. Неужели это был снова Он? Такой сильный, такой прочный, такой надежный.
Так вот для чего он жил все это время. Впитывал в себя соль Земли, мудрость Ветра и энергию Солнца. Вот он — итог жизни, его смерти, его мучений. Но что будет дальше он не знал. Он не знал радоваться этому или грустить, переживать или на что-то надеяться. У него было новое тело, новая жизнь. Но он не знал, что с ней делать. Он разучился мечтать.
Он просто стал жить по инерции, по привычке. Его куда-то везли, где-то хранили, кому то показывали, он долго пылился на полке. Но все было одинаково для него. Серо, обыденно, привычно. Без радости, без горести, без любви, без надежды.
В их маленькую лавку часто заходили люди. Часто выбирали нежный бархат или дорогой шелк. Редко кто смотрел в его сторону. Да и у тех, обычно не было денег, чтобы его купить. Он даже не усмехался. Он знал, что это правда жизни. Так было и сто лет назад, будет и через тысячу.
Однажды, в их лавку в раскорячку зашел странный тип. Он был коренаст, молчалив, его зубы крепко сжимали трубку. Его лицо было обветрено, глаза чуть прищурены, мускулистые руки лежали в карманах его потрепанной одежды. « Мрачный тип, не хотел бы я оказаться на его штиблетах», — подумал Он и нехотя пошевелил складками.
Тип по-хозяйски оглядел магазин. Его взгляд мельком скользнул по бархату и шелкам, и совершенно неожиданно остановился на Нём. Пристально, оценивающе. О чем-то еще деловито спросил хозяина магазина. Тот ему что-то ответил заученной фразой. Тип покачал головой. Что-то пробурчал себе под нос и начал что-то доставать из своего кармана. На удивление это оказался мешочек с монетами. Тип что-то отсчитал из него и протянул хозяину магазина. Тот улыбнулся дежурной улыбкой, пересчитал и направился прямо к нему.
Так началась Новая Жизнь.

***

Он никогда не был на Море. Большом безграничном море. Он даже не знал, что оно существует: восточный Ветер ему ничего об этом не рассказывал. Но все же Ветру знать. Его дело колыхать деревья, переносить пыльцу, сопровождать полет птиц. Да и что он мог знать о Море. Если никогда не видел его.
И еще. Теперь у него есть новое имя. Такое необычное, такое мелодичное и еще такое родное: Парус. Па-рус. Так мягко, так нежно, так напевно. Не то что какой-то там Лен. Это имя дал ему тот самый мрачный и неразговорчивый Тип, который так тогда не понравился ему. Типа звали Капитан. И он теперь был его Парус. Только его и больше ничей. Парус его корабля. Сердце его корабля. Его Душа.
Корабль был построен давно. Повидал много Бурь, много Рифов, много опасностей на своем веку. Столько же и повидал Капитан. От того его лоб и был изъеден морщинами и он никогда не расставался со своей трубкой. Даже в самый страшный Шторм.
Парус тоже немало повидал страданий на своем веку и поэтому с полуслова понимал Капитана.
И теперь у него была Мечта. Нет, это уже было не далекое Солнце, не простой Крестьянин, который имел неосторожность посадить его когда-то. Это был родной и близкий теперь ему Капитан. Он вдохнул в него новую жизнь, он заставил его снова поверить в себя, повесил его на самую главную мачту своего корабля. Без пустых обещаний, без лишних слов, без ненужной фальши. Просто Парус был очень нужен ему. Капитан не мыслил себя без Моря, а без Паруса его корабль, его дом был лишь грудой ненужных щепок.
Он был нужен Капитану, и Капитан был нужен ему. Чтобы вместе покорять дальние страны, неизведанные просторы, бороться со Штормом, пережидать долгий Штиль и просто радоваться Жизни. Вместе. И он знал, что до последнего лоскутка своей Материи он будет бороться, Он будет рядом. Просто потому что он Любит его.